Первые главы сказочной повести
У меня поджилки затряслись от одного только звука странного корабля. Корабль этот был творением Орхадо, третьего префекта Академии Натурфилософии. Сам Орхадо был в приподнятом расположении духа и восторженно расхваливал свой аппарат. Он потянул рычаг, и нас окутали густые клубы дыма. Сильно запахло горящей ворванью, и тут машина прыгнула вверх.
Я был слишком напуган, чтобы смотреть в окно, которое вдруг показалось слишком тонким. Будто прочитав мои мысли, смотритель Брин с доброй улыбкой произнес: «Читай литанию, дитя мое. Это защитит твое сердце от мрака Бездны, пока мы летим к Внешним Сферам».

Отрывок из середины сказочной повести
Орхадо радовался, как подросток в канун праздника Фуги: «Когда мы вернемся в Гристоль, меня сделают королевским лекарем… Или сожгут за ересь, третий префект. Все зависит от того, что нас ждет в конце путешествия». В голосе моего наставника прозвучали новые нотки, будто сам воздух Внешних Сфер внушил обычно неведомые эмоции: неуверенность, слабость, страх.

Я решился бросить еще один взгляд на монолит, возвышавшийся далеко впереди. Для Орхадо он был чудом, смотритель Брин видел в нем загадку, для меня же это был грозный символ опустошения, само воплощение безумия.

Отрывок из последней главы сказочной повести
Я не боюсь Бездны, меня не заботит духовная чистота этого мира. Отныне я вестник Его, избранный Им, узревший Его великолепный чертог, где Он вечно черпает силу из Бездны.

Я остался один. Весь корабль Орхадо залит кровью, в которой я пальцами рисую схемы и смотрю сквозь порталы на землю, простирающуюся внизу. Именно здесь я воздвигну первый монумент во имя Его, нанесу гниющую рану самой природе.

Я буду строить и ждать, ждать Твоего прихода, о великий потомок Бездны!

Двигаясь на отблески угасающего костра, я увидела ее. Она проворно работала большой иглой, накладывая безупречные швы: тайное ремесло, пришедшее из глубокой древности. Он лежал, крепко привязанный к деревянному столу, и тело его содрогалось.

Меня будто подтолкнули ближе. Она повернулась, и я удивилась, сколь равнодушным было ее лицо. Игла осталась в его плоти. Чистым голосом она произнесла: «Ты, полагаю, его возлюбленная? Ты тоже была неверна, теперь пора подлатать и тебя».

Дух из глубин, сирена из снов.

Я оставила Дануолл позади и несколько часов бродила по песку, пока грустный шелест волн не заставил меня разрыдаться. Я плакала, зная, что ты не придешь ко мне, о любовь моя.

Ты властвуешь над моими грезами, и во сне сердце мое живо, хотя днем оно безмолвствует. Во сне я вижу красоту твоего дома в глубинах, и океан покоится на твоей спине, как спящий ребенок на руках отца.

А в бессонные, полные отчаяния ночи ты являешься мне не в облике могучего левиафана, но в теле юноши с глазами черными, как сама Бездна.

В месяц тепла она была скромна
И писем моих не читала.
Мое веснушчатое лекарство от одиночества!

Улыбалась она в месяц дождя,
Срывая спелые фиги прямо с дерева,
Мечта моряка, ушедшего в плаванье вокруг Островов.

В месяц рода она стала мужней женой
Моряка-храбреца из Каллеро.
Птичка как будто бьется у меня под сердцем.

В месяц песен она была смертельно больна,
Поразил ее недуг с востока.
Оставил ей свой страшный поцелуй.

Лорд Натан Бейл, вне себя от гнева
Как вы посмели, сэр, явиться в мой дом в подобном облачении? Мне следует передать вас страже, развратный тивианец!

Принц Каллисар, подходя ближе
Суровый же прием вы мне оказываете, милорд. Должен сказать, ваша дочь была куда более гостеприимной. Увы, она отправилась на прогулку и оставила меня одного.

Лорд Натан Бейл, запинаясь, оглядывая юношу с головы до ног
Что вы делаете? Покиньте мой дом! Возвращайтесь в свои ледяные пустоши, белокожий шельмец!

Принц Каллисар, скромно протягивая руку
К чему ссориться, лорд Бейл? Почему бы мне не быть здесь? Как я уже упоминал, у меня установились теплые отношения с вашей семьей.

Лорд Натан Бейл, с удивлением
Господи, Каллисар, ваша кожа такая горячая. Она обжигает!

Юная леди Амелия, в саду за домом
Герцогиня, я не знаю мира за этими стенами, но он не внушает мне страха. И я хотела бы узнать его. А избегала я вас лишь из-за трепета, который вызывает во мне ваше имя.

Герцогиня Калли, вдыхая аромат розы
О каком трепете вы говорите, моя милая Амелия?

Юная леди Амелия, поворачиваясь к герцогине спиной
Думаю, вы знаете, что я имею в виду. Рассказы вашего отца... Все только их и обсуждают.

Герцогиня Калли, подходя ближе
И эти рассказы вас взволновали, не так ли? Прошу, скажите - ведь я ваш друг.

Юная леди Амелия, нерешительно
Герцогиня Калли, я... Да, это так. В юности у меня была книга приключений принца Каллиссара. Я зачитывалась ею по ночам.

Герцогиня Калли, шепчет на ухо
И я тоже.

Юная леди Амелия бросается в ее объятья
Но разве он не был вашим отцом?!

Герцогиня Калли, гладя ее по волосам
Это лишь сказки, Амелия. Пища для воображения.

Юная леди Амелия, сделав глубокий вдох
Герцогиня, вы научите меня целоваться?

Герцогиня Калли, приятным голосом
Конечно. Но разве вы еще никого не целовали?

Из-за ограды появляется голова садовника Абирри, тот говорит с легкой запинкой
Миледи! Клянусь, у меня и в мыслях не было подслушивать. Прощения прошу, я тут чинил ограду и не осмелился вам мешать.

Герцогиня Калли, протянув руку
Мы тебя прощаем. Но в наказание тебе придется остаться. Подойди ближе.

Юная леди Амелия, удивленно, раздраженно хмуря брови
Но он слуга, герцогиня!

Герцогиня Калли, привлекая обоих ближе
Вот пусть и послужит нам, юная Амелия.

На свете когда-то жил Джимми Дирайли,
Друзья называли его просто Смайли.
Был Джимми драчун и большой хулиган,
И тут безобразничал Джимми, и там.

На шумной Боттл-стрит он частенько бывал,
С друзьями резвился и камни кидал.
Ребята дрались и ломали игрушки,
И грубо дразнили почтенных старушек.

Весь день Смайли пил и живот набивал,
А ночью буянил и шумно гулял.
Под утро ему захотелось уснуть,
И Джимми прилег на мосту отдохнуть.

Бывают на свете порой чудеса,
Что даже чудней говорящего пса:
Стал Джимми миногой с большими зубами
И помнит лишь то, что зовут его Смайли.

На свете когда-то жил Джимми Дирайли
На улицах больше его не видали.
Он плавал в волнах, опускался ко дну
И жалобно плакал: «За что? Почему?»

Что нам делать с шальным китобоем?
Что нам делать с пьяным китобоем?
Что нам делать с пьяным китобоем
Утром на рассвете?

Бросить его голодным крысам!
Бросить его голодным крысам!
Бросить его голодным крысам!
Утром на рассвете!

Йо-хо, поднимай быстрее!
Йо-хо, поднимай быстрее!
Йо-хо, поднимай быстрее!
Утром на рассвете!

Вскрыть ему глотку ножом побольше!
Вскрыть ему глотку ножом побольше!
Вскрыть ему глотку ножом побольше!
Утром на рассвете!

Сунуть в мешок и бросить за борт!
Сунуть в мешок и бросить за борт!
Сунуть в мешок и бросить за борт!
Утром на рассвете!

Йо-хо, поднимай быстрее!
Йо-хо, поднимай быстрее!
Йо-хо, поднимай быстрее!
Утром на рассвете!