Хотите поболтать о Слэкджо? Каким он был в молодости, прежде чем получить свою кличку? Ха, сейчас-то он высоко взлетел, но так было не всегда. Когда-то наш Слэкджо был настоящим пройдохой.

Как многие из нас, он вырос на улицах и не мыслил иной жизни. Ошивался с кучкой таких же оборванцев, тащил все, что плохо лежит, и прятался от стражников. Волосы темные, глаза черные, уже в десять лет курил трубку. У тех, кто родился в борделе или вышел из приюта, выбор не сильно большой: или иди в банду, или убивайся на грязной работе с утра до ночи. Разве это жизнь? Кого-то забирают на флот, другие горбатятся в рудниках Пендлтонов или Бойлов. А на улицах... да, там тяжело и не хватает еды. Зато там мы были свободны.

Когда мы подросли и занялись серьезными делами, Слэкджо всегда стоял на стреме, пока мы обрабатывали телегу фермера или дверь в лавку. Он все планировал, говорил, кто что делает, делил добычу. Многих это устраивало. Мы смекнули, что так лучше: больше жратвы, больше монет. Да и связываться со Слэкджо, когда тот свирепел, никто не хотел.

Когда он удачно провернул пару дел с Черной Салли, другие главари стали с ним считаться. Он уже не был уличным парнишкой. Он стал набирать вес, и это сулило неприятности.
Был еще один парень, который тоже шел в гору, – Мик Рыба. Он занимался тем, что стриг монеты с работниц фабрики. Однажды вечером мы смотрели представление в театре. Глядим – и Мик Рыба со своими мордоворотами тут же, на галерке. Сидят прям рядом. Тут Мику взбрело в голову – а умом он не блистал – бросить в Слэкджо тяжелую плевательницу. Попал прямо в рожу – челюсть так и хрустнула. Мы уж думали, сейчас будет заваруха, но Слэкджо кивнул на дверь, и мы все ушли под радостный гогот Мика.

Наутро Слэкджо знаком показал, чтобы мы шли за ним. Говорить-то он не мог. Ну мы и пошли. Дошли до причала, где Слэкджо купил – да, за деньги! – тяжеленную цепь с крючьями. Такими на кораблях ловят глубинную рыбу. Длиной больше метра, звенья толстенные, и акульи крючки торчат во все стороны. Слэкджо намотал ее на левую руку, так что она болталась у него сбоку.

Как-то он прознал, где в тот день сидел Мик Рыба. Когда добрались до дома той девки, Слэкджо что есть сил запустил в окно бутылку. Был уже полдень. Внутри поднялся переполох – крики, визги... Из окна высунулась башка Мика с выпученными от удивления глазами. А когда он увидал Слэкджо, его аж перекосило. Меня до сих пор трясет, как вспомню.

Мик вырвался из боковой двери, огромный, словно хищный буйвол, и попер на Слэкджо с тесаком в руке. Когда они сошлись, Слэкджо крутанул рукой, и крюки впились в руку и плечо Мика. Тот истошно завопил, но Слэкджо крепко держал цепь. Стоял там с перебитой челюстью, сжимая цепь левой рукой, а правой, с ножом, бешено бил Мика. С крючьями в руке Мику было несподручно драться, но все ж мужик был чертовски здоровый. Долго держался, но потом все же рухнул на колени. Тут мы завопили от радости, но потом замолчали. Слэкджо все бил и бил. Стояла мертвая тишина, только Мик Рыба булькал, плача, как младенец, да раздавались удары Слэкджо.

Когда все было кончено – дальше самое интересное – Слэкджо достал записку и гвоздем приколотил ее ко лбу Мика. Там было написано что-то вроде «Нужна работа – заходите на Боттл-стрит».

Слэкджо не мог говорить месяца два, зато слава о нем гремела вовсю.

А к концу года, стало быть, когда у нас уже была недурных размеров банда, он разослал записочки другим главарям, мол, на Боттл-стрит теперь своя власть. Многие главари только посмеялись, а то и побили парней-вестовых. Зеленоглазая Триш вообще без большого пальца пришла. Но, оказалось, Слэкджо ждал такого оборота, и у него был готов план.

Недели не прошло, как четверо главарей отошли в мир иной. На вид все было чисто – несчастные случаи, с кем не бывает. Но все знали, что к чему. Одного застрелила стража, пока тот стоял посреди мясного рынка. Второй поскользнулся и бухнулся в ледяную воду. Третьего нашли в постели со вспоротым пузом и тивианским копьем, вбитым в рот. Я так и не понял, что это значило. А Шейлу Барнсворт нашли в чане с кипящим воском.

Слэкджо снова разослал письма. На этот раз – помощникам мертвых главарей. Мол, с ними он обойдется по справедливости, как с равными. И с письмом опять отправил Зеленоглазую Триш. На этот раз никто не отказывался.

Словом, Слэкджо выпустил кишки главным соперникам и занялся делами, да еще как хитро и умело! Уговаривал, льстил, не скупился на монеты и выпивку. Показывал, значит, каким хорошим главарем он может быть. На улицах стало тихо-гладко. От такой тишины, сами знаете, у городской стражи тут же изжога начинается – знают, что добром это не кончится.

Ищейки из королевской тайной службы зашевелились. Союз ответственных граждан – так они себя называют – предупредили всех торговцев и тех, что любят с важным видом погулять по улицам, о Слэкджо и его парнях. Должно быть, хотели понять, чего ждать дальше. Но Слэкджо не дурак, нет. Он подмазал кое-кого из лавочников и стражи, сказал, что теперь он заправляет в городе и отныне все будет в порядке. Без больших, значит, кровопролитий. Он стал настоящим боссом, подумывал заняться контрабандой виски, устроить собачьи бои и вообще устроить гешефт, достойный его положения, если вы понимаете, о чем я.

А потом пришла чума.
Поначалу мы даже обрадовались. Несколько человек заболели, остальные бросились покупать зелья Соколова и Пьеро. Целебный эликсир и бальзам духа – так их прозвали. Слэкджо тут же уловил, куда дует ветер, и решил заработать на чуме. У нас в руках была старая винокурня с дистиллятором. Там мы разбавляли пойло и продавали по дешевке. Но разбавлять эликсир Соколова было куда выгоднее! Скоро почти все обитатели трущоб заболели, а наши дела пошли в гору. Но очень скоро больных стало так много, что людей охватила паника. Страх – не лучший помощник в работе, это я точно знаю. А когда люди не могут работать, у них кончаются деньги на эликсир, хоть разбавленный, хоть чистый. В общем, дела шли скверно.

Когда императрицу убили, казалось, что Дануолл вот-вот рухнет в Бездну. Глава тайной службы Берроуз прибрал власть к рукам, и скоро стражники начали применять дьявольские устройства Соколова: сторожевые вышки, разрядные столбы. Поперек бульвара Клеверинг поставили световую стену, и тут нам пришлось совсем туго.

Но Слэкджо снова нас поразил. Вместо того чтобы нанять лодку и драпануть в Морли или еще куда, он остался и все уладил. Мы получаем столько же эликсира, как городская стража, а еще монеты и еду. Как-нибудь продержимся.

Кроули из банды Боттл-стрит

Мистер Арроу!
Поверьте, моя семья щедро заплатит вам и вашим помощникам, если вы найдете мою сестру. У вас есть ее имя и приметы, мы рассказали все, что знаем о времени, которое Патриция провела в Дануолле, прежде чем от нее перестали приходить письма.

Есть еще одно предположение, но оно столь невероятно, что мне не хочется упоминать его.

В Дануолле есть некое заведение под названием «Золотая кошка». Там расположены купальни, хотя кое-кто утверждает, что это дом удовольствий. Я не представляю, как моя сестра могла бы оказаться в таком месте, однако незадолго до ее исчезновения кузен одного нашего знакомого говорил, что Патриция работает там: поет и играет на арфе. Возможно, он обознался, но лучше бы проверить.

Прошу учесть: если до месяца ветра ваши поиски не принесут результатов, я приеду в Дануолл из Морли и найму другого сыщика.

С почтением,
Мадисон Кенбрайт

Вот уже больше года я живу вдали от Аббатства, без общества братьев-смотрителей и без мудрых наставлений слепых сестер из ордена Оракулов. Днями я сплю в логове воров, убийц и прочего человеческого мусора, а по ночам пробираюсь по самым опасным закоулкам Дануолла. Я делю пищу с головорезами. Порой выбираюсь за стены города: на заброшенные кладбища и в древние развалины, где так часто собираются злодеи.

У меня отросла борода. Я ношу потрепанную одежду из вареной кожи, словом, выгляжу, как бандиты Боттл-стрит и другие мужчины и женщины, готовые прирезать любого ради пары монет. Мои руки по локоть в крови, это правда, но я убиваю лишь тех злодеев и еретиков, которые не достойны жить. Их смерть – справедливое возмездие. А убиваю я для того, чтобы заслужить уважение бандитов. Мне удалось стать своим для этих жестоких людей, не погубив ни единой невинной души.

Я пытаюсь завоевать доверие ассасина по имени Дауд, подобраться к нему поближе.
Из всех еретиков, практикующих черную магию, никто не доставляет Аббатству столько хлопот, как Дауд. По слухам, он рожден ведьмой с одного из их архипелагов, которую взяли в рабство пираты с Островов. Говорят, когда корабль вернулся в порт, капитан был уже мертв, а командой заправляла ведьма, в животе которой сидел маленький Дауд.

В самых первых сообщениях Дауд описывался как безжалостный убийца, который расправлялся с торговцами и офицерами стражи, словно паук с мухами. Затем наступило затишье. Есть основания полагать, что он несколько лет странствовал по Островам, изучая анатомию и получая оккультные знания у самых опытных учителей и мастеров запретных искусств. Не исключаю, что Дауд провел зиму в Академии натурфилософии. Какое-то время, пока не развилась его мания, среди его союзников числились бригморские ведьмы. Он неустанно совершенствовал темное искусство и, по всей видимости, вступил в сговор с Чужим.

В последних сводках говорится, что кожа у него смуглая и что влиятельные люди щедро платят ему за устранение врагов в Дануолле и других крупных городах. Мало кто из живых его видел, но эти немногие рассказывают удивительные вещи. Он приходит из ниоткуда и исчезает, словно дым. Стоя на крыше, он взмахнул рукой, а благородная женщина упала с балкона, разбившись насмерть о булыжную мостовую. После того как в Дануолле вспыхнула чума, Дауда видели во главе группы людей. Все они одеты в темную кожаную одежду и маски китобоев, напоминая всем своим видом рабочих с китовых факторий. Они бесконечно преданы своему ужасному вожаку, я даже думаю, что он пустил в ход темную магию, чтобы околдовать их слабые умы.

А месяц назад одна юная особа сообщила о необычном происшествии. Она проходила через квартал портных, направляясь домой с бутылкой молока для больного брата. На темной улице ее внимание привлекли странные звуки, доносящиеся из открытого окна. Заглянув за занавеску, девушка увидела нежилую комнату – в таких играют в азартные игры или продают дурную траву. У дальней стены девушка увидела оккультный алтарь - ее смотритель часто описывал такие вещи. На коленях перед алтарем сидел человек, похожий по описанию на Дауда. Он что-то говорил, словно спорил с невидимым существом. Затем он взял с алтаря резное украшение из белой кости, и тут свечи погасли, словно задутые порывом ветра. Испуганная девица осторожно отодвинулась от окна и что было духу побежала домой.

Сомнений нет: Дауд – слуга Чужого, он должен умереть. Я не дам совершить ему великое зло, и в этом цель моей жизни. Пока Дауд дышит, а мир не очищен от его скверны, я буду влачить свое теперешнее существование, медленно подбираясь к нему. Я не сниму это отрепье и не надену маску смотрителя, пока Дауд жив.

Господин преклонного возраста утверждает, что его брата похитили так называемые «Китобои» – печально известная банда, которой руководит некто Дауд.

По словам Питера Мансфельда, его брат Рейдоф гордился участием в Союзе ответственных граждан, учрежденном главой королевской тайной службы. Рейдоф не видел стыда в том, чтобы сообщать о подозрительных делах конкурентов. Возможно, это и навлекло на него беду.

Вечером шестого дня месяца тепла Рейдоф ворвался в дом Питера. Он был белым как мел и дрожал от страха. Задыхаясь, он сообщил брату, что за ним гонятся бандиты в кожаных костюмах и дыхательных масках, похожих на те, которыми пользуются рабочие на жироварнях. Питер предложил брату поужинать, а глубокой ночью распрощался с ним и отправил домой. Больше Рейдофа никто не видел.